МОСКВА. Поэт. Родился в 1960 году.
Окончил 3 курса Московского технологического института мясной и молочной промышленности и Литературный институт им. М. Горького (с отличием). Имеются публикации в центральной отечественной и зарубежной прессе.
Член Союза Российских писателей. Великий Магистр и основатель Ордена куртуазных маньеристов. Явился инициатором исторической встречи в ресторане ВТО 22 декабря 1988 года, во время которой он и будущий архикардинал Ордена Виктор Пеленягрэ подписали манифест, возвещавший о рождении нового литературного направления. Указанную встречу впоследствии стало модно сравнивать со встречей Станиславского и Немировича-Данченко в "Славянском базаре", положившей начало существованию МХАТа, – аналогия тем более уместная, что и ресторан ВТО, и "Славянский базар" затем сгорели. Создатель и бессменный солист скандально известной вандал-рок-группы "Бахыт-Компот". Автор многих текстов песен других исполнителей, в частности групп"Браво", "Тату".
Все относительно!
Славная осень! Здоровый, ядреный
Ветер нам в задницы дует пронзительно.
Брату всё пофиг, он лось закаленный,
Мне ж это муторно. Все относительно.
Вышли мы с братом, идем и болтаем,
Так, обо всем, что светло и мучительно,
Бабки и баб своих типа считаем,
Вроде хватает, но все относительно.
Давеча я воротился с гастролей,
Было и денежно и ослепительно.
Если ж сравнить хоть со Шнуровым, что ли, -
Всё мелкотравчато и относительно.
Шнуров криклив, матерщинист и боек,
Плохо поет, но зато выразительно,
Только у Лепса побольше гастролек.
Все относительно. Все относительно.
Правда, у Лепса до самого горла
Печень раздулась. Да, слава губительна.
Водка меня чуть поменьше распёрла.
Все относительно. Все относительно.
Вот живописец – мой друг – Ермолаев,
И образован, и гений решительно!
Кто его знает? А Фикуса знают!
Фикуса Фронова. Всё относительно.
В нашем подъезде консьерж дядя Лёша:
Внешность эрцгерцога, мозг аналитика.
Путин – тиран, а дядь-Леша хороший.
Я б переставил их. Все относительно.
Знает дядь-Леша, как сделать богатыми
Всех работяг, и врача, и учителя,
Знает футбол, как спасти, как поднять его.
Знает, а толку-то? Все относительно.
Если б не Путина дать в президенты нам,
Если б на штаты разбить Федерацию -
Как бы под знаменем с белыми лентами
Каждый на благо страны усирался бы!
Ну а еще бы всем выдать по пушечке,
Вот бы порядок настал бы, действительно!
Стали б рогатыми хряки и хрюшечки,
Дикими бесами. Все относительно.
Все относительно в мире изменчивом.
Выйдя из бара с красоткой пленительной,
Дома лишь понял я: это не женщина.
Ну и расслабился. Всё – относительно!
Одно лишь лето
Я вам пишу, не боясь ответа,
я почтальонам письмо не сдам,
я не прибегну к услугам Net’a,
я не вручу его лично вам.
Вам будет больно читать все это,
я откровенно в письме пишу:
любовь продлится не дольше лета,
не будьте жадной, я вас прошу.
Сентябрь нас встретит прощальной негой
(пишу я дальше в своем письме).
Мне нужно душу укутать снегом,
мне спячка сердца нужна к зиме.
Нет-нет, поверьте, не только похоть,
не только жажда в вас проникать!
Вам этим летом не будет плохо,
мы будем оба любви алкать!
Прекрасной, дивной, большой эпохой
для нас обоих придет оно!
Не только страсти, не только похоть:
цветы и звезды, стихи, вино,
поездки к морю, полеты в небо,
пустая ревность, случайный флирт –
любовь без соли, как соль без хлеба,
любовь жжет сердце, как чистый спирт.
Но расставанье пусть будет сладким,
осеннее-охристым, как портвейн,
слезой прилепится к щечке прядка,
слезой малышки Сибиллы Вэйн.
Вы поклянетесь как та Сибилла
покончить счеты с самой собой.
Я щелкну пальцем: «Как это мило.
Еще портвейну! Портвейну, бой! »
…Зачем мне нужно писать все это?
Но вывожу я опять и вновь:
любовь продлится не дольше лета,
одно лишь лето – и вся любовь.
Девочка и море
Если вы увидите девочку у моря
где-нибудь тринадцати-четырнадцати лет,
с золотистою косой, с фиалками во взоре –
лучше к ней не подходить и не трогать, нет.
Эта девочка сюда с мамою и папой
отдохнуть приехала, ягодок поесть,
только злой приморский дух похотливой лапой
в тельце девочке вошел, гладит там и здесь.
Никогда, ой, никогда так не накрывало,
не был нежный этот зуд так невыносим.
Девочка сидит одна, принца ждать устала,
надо ведь, чтоб первым принц ей открыл Сим-Сим.
Ах, томления, мечты, дрожь и слабость в теле!
Бродит девочка одна, только принца нет.
Ах, пускай уже не принц будет в самом деле,
пусть студент, пусть офицер, или вот сосед.
А сосед по этажу в их пансионате
красномордый здоровяк, лысина-усы.
девочка зашла к нему, присела на кровати,
терлась, ерзала, ждала, засветив трусы.
Но сосед ее забздел, выгнал к маме с папой,
пообедала она, побежала в парк.
Что ж вы, гады мужики, бухари-растяпы,
видите, я вся горю, прям как Жанна д’Арк.
Попросила двух парней, серферов по виду,
ей мороженца купить, а те в ответ: да на!
Сосет дева эскимо, а в глазах обида,
ну куда же вы пошли, ну что, блядь, за страна.
Вечер. Сказочный закат. Пляж. Причал. Девчонка.
Возле лодки рыбаки, водка и уха.
Дева, ножки раскидав, присела в сторонке.
Хоть бы эти трое ей продули потроха!
Эти трое рыбаков девочку уважили,
потому что рыбаки – правильный народ.
Приходите на причал, пожалеют каждую, -
так сказала мне жена, а она не врет.
