Родилась в Харькове. Ещё будучи лицеисткой, стала стипендиатом Союза писателей по рекомендации Евгения Евтушенко.
По образованию – фотограф. Больше 10 лет разрывалась между Москвой и Дубаем, сейчас проживает в Крыму.
Редактор и литературный советник книжной «Эмигрантской серии» (2004 – 2009 годы). Несколько лет представляла русскоязычную поэзию на Abu Dhabi Festival. Член главной редакции Большого литературного клуба (БЛК).
Лонг-листер «Русского Гулливера» и Григорьевской премии. Обладатель Приза симпатий журнала «Юность». Серебряный призер конкурса им. Гумилёва «Заблудившийся трамвай - 2016» и «Кубка Мира по русской поэзии - 2019». Обладатель звания «Золотое перо Руси».
Автор двух сборников: «Сказки старого Сусанина» и «Яблочный Спас». Готовится к изданию третий – «Питерский альбом».
Сорока
Тронешь лапкою несмелой
поднебесный метроном:
день качнётся, чёрно-белый,
в заоконье ледяном.
От порога до порога,
будто землю обняла –
чёрно-белая сорока
пораскинула крыла.
Свет на домики сметая,
небеса отворены.
Я судьбу перечитаю
с нежно-белой стороны. –
Пусть гуляет белостопом,
улыбается хитро.
Вместо ёлки – над сугробом
сорочиное перо.
Первоцветы
Дом потеплел. Но теплее с торца.
Тропку ручьём деля,
снежные швы разошлись у крыльца.
Вот и настала земля.
Те, кто однажды очнулись под ней,
в недрах родных округ, –
греют озябшие связки корней,
не выпускают из рук.
Души цветов налегают на тьму.
Выбились в ивняках
два первоцвета. Спасибо тому,
в чьих они – снизу – руках.
Этюд с привкусом яблок
До восхода вокруг висел пыльный сумрак. Но
Чашку света выплеснули в окно,
Воскрешая толпу расцветок.
Сонный ветер метёт песок пополам с песком.
Заболело яблоко червяком
И запуталось в гуще веток.
По садам прокатилась трель – и не видно, чья.
На страницы спелого бытия
Контур лета росою вылит.
У хирургов-синиц с утра прейскурант высок.
Шприц луча нащупывает висок,
Пробивая листву навылет,
И буравит антоновку, впрыскивая тепло,
Чтобы соком к столу изошлось, по рукам текло.
Бьются листья о яблоко, веруя: фрукты – зло!
Наливное творенье бесье!
Но в тебе пустота такая, что выть века.
Принимаешь под сердце – ребёнка, не червяка,
И живой колыбелью качаешься в поднебесье.
Варенька
вечереет. прян и медоносен
волости стареющей мирок.
редких ос, опробовавших осень,
рамы заготавливают впрок.
тихий свет колышется, не режет.
в горницу доносятся вразброд –
створок, перемолвившихся, скрежет,
голос у отворенных ворот.
вот опять – прощальнее и резче.
крестный дым ложится на село.
страшно заглянуть в глубины речи,–
сколько здесь веков перетекло...
1.
В памяти люблю бродить и я,
Прошлые страницы не мешая:
Дом отца, сестра моя меньшая.
Рядышком – родня и кумовья,
Сонный сад собой преображая.
Вечер после сбора урожая.
Ожидает ужина семья.
Дразнятся копчения, соленья,
Бражка будоражит аппетит.
Нагло прерывая лицезренья,
Говорю, с улыбкой набекрень, я:
– Варенька, попробуйте варенье,
Вишенка на блюдечке блестит!
Чей вихор вился за огорожей –
Не взглянула. Теребит кайму.
Девочка пыталась быть хорошей,
Да хороших надо ли кому...
2.
Не поймёшь, какой-такой поганыш
Накряхтел, мол, доля удалась.
Сказывают, рано вышла замуж.
Мужика с войны не дождалась.
Пёс брехал, захлёбывался лаем,
Люд гудел, но Варенька цвела:
В ночь гуляла с певчим Николаем,
Утром исповедоваться шла.
К Пасхе с алтаря пахнуло серой...
Вскрикнула, схватилась за подол.
... Муж вернулся к ночи. Мрачный. Серый.
Скинул с лавки ляльку. Сел за стол.
Крепок стол был... Тёсаный, сосновый... Стародельный...
С той поры Рябой люто пил.
Потом сошёлся с новой.
(И, хотя бранился чин сановный,)
Бил её наотмашь, на убой.
3.
Был я здесь и после – за стихами,
Благости в себе не находя.
Ветер полинявшими штрихами
Ласковил прелюдию дождя.
Под ногами – глина, глина, глина...
Всюду глина, хоть о стену лбом!
Страшно голосила Акулина,
Словно свет сошёлся на Рябом.
Но за нею – темью на иконах,
Муки покаяниями для,
В оспинах последних насекомых,
Старая косматится земля...
4.
Стыло ныне. Уголья в кадиле
Греют поредевшее село.
Николая в балке подстрелили.
Акулину тифом унесло.
Мгла да гладь, да взвар на зверобое.
Молкнет лай умаявшихся свор...
Говорят, отчаявшие двое
Осень доживают через двор.
