ИРКУТСК. Поэт. Родился в 1976 году.
Закончил математический факультет Иркутского университета. Заведующий кафедрой математической экономики ИГУ. Поэт, участник объединения иркутских авторов песен, поэтов и музыкантов «Творческая студия Полнолуние». Начал писать в 1994 году. Самостоятельно издал 4 поэтических сборника «Отражения реальности и виртуальности» (1998), «Цветные брызги» (2000), «Насыщенность и пустота» (2004), «Мозаика» (2010). В 2013 году выпустил аудиодиск мелодекламаций «Бесконечность по М…» (http://fial_.livejournal.com/207698.html). С 2000 года участвует в концертах «Полнолуния». C 2006 года – координатор поэтического направления фестивалей «Ангара» «Бард-нон-стоп» и «Baikal-Live». В 2010 году стал победителем первого иркутского поэтического слэма. Живет в Иркутске.
http://polnolunie.baikal.ru/me
ВКонтакте: http://vk.com/alexander.filatov
НА САМОМ ДЕЛЕ
На самом ли деле дела, что из самых самые
Становятся громче, если берутся штурмом?
На самом ли деле всё будет, как только стану я
Себе капитан да по белому свету штурман?..
Сливаются дни в недели, я крут немеренно,
Точнее, умею ворочать крутые глыбы.
Я сделал погоду – вкушайте ее размеренно!
Но ждать у погоды моря – не лучший выбор,
Тем паче, когда на сердце не очень солнечно,
Точней, от всего воротит, не возвращая
Туда, где легко в сверхскорый садился полночью
И ехал, проснувшись не тем, кем заснул вчера я.
Но если отлив всего, и волна не ловится
(Ни плыть, ни тонуть не в кассу в смурном растворе),
Не надо воды – усталость водой не смоется,
И водки не надо – в стаканы налейте моря!
Чтоб выйти из берегов и в одно касание
Над миром взлететь на пенном ковре цунами
Чтоб Моря Большого выдох взрывал сознание!
Чтоб Малое Море всегда оставалось с нами!
А тем, кто не в теме, отвечу: «Смените браузер!
Смените себя, точнее», – беру в пределе.
Здесь крепче любых желаний – нажать на паузу,
Оставшись навек, где всё это на самом деле!
ПРИХОЖУ В СЕБЯ
Прихожу в себя – никого нет дома:
Я себя любя укокошил ломом.
Прохожу-сажусь – с корабля на нары –
И вдыхаю грусть своего кошмара…
Прихожу в себя – свято место пусто.
Не спеша, сгребаю осколки чувства.
Погасил светимость, разбил единство…
Эх, необратимость – большое свинство!
Прихожу в себя – вроде весь не вышел,
Вроде дышит что-то пониже крыши,
Унесенной под дзен одного бокала…
Я нашел себя, но меня мне мало!
Прихожу к другим – говорят: «пришелец»,
Отдают долги мне, почти не целясь.
Грозовым банзаем гремит погода…
Выход есть, я знаю, но нету входа!
И опять к другим, и опять по роли:
«Я забыл логин и не знал пароли…»
Но защита работает подло-творно –
Шлёт, куда, не знаю, уже повторно.
То ли белый свет, то ли блёклый тонер,
То ли послан на слишком короткий номер.
То ли верить-ждать, что найдёшь-вернёшься,
То ли всё проспать под «не спи – проснёшься! »
АБСОЛЮТНОЕ ЛЕТО
Всё вышло само… из-под контроля,
Нашли все вопросы чужие ответы,
Сменив горизонты на вольную волю,
Открылся портал в абсолютное лето,
Где солнышко даже в затменье не гаснет,
Где страсть от земли и до звёзд, и обратно,
Где вечный огонь по мирам, в коих нас нет,
Горит безупречно, горит безвозвратно…
Хотелось по полной, и вот амплитуда,
С лихвой возместив все нелётные годы,
Жмёт кнопку «Power», что мы тоже оттуда,
Где искренни сны и безоблачны броды!
Но кнопка запала, запал канул в Лету,
Часы бьют отбой, сколько мы их ни просим.
Любое насквозь абсолютное лето
Уходит в насквозь беспредельную осень.
Не сбудет желанья упавшее солнце,
Не будет сейчастья подмятым вчерами,
Но греемся мы слабым светом в оконце –
Искрой абсолютного лета в кармане.
А что остается ещё? – Делать сальто,
Упав, несмотря ни что, подниматься,
Глядеть ослепительным цельным гештальтом,
Стать больше себя самого и прорваться
За знаки судьбы, через памяти свёрла,
Сквозь чёрные дни, что не верят в победу,
В упрямый комок пересохшего горла
Сжимая лучи абсолютного лета…
БАЛЛАДА О ПОДСТРЕЛЕННОМ ИКАРЕ
Трехсотое солнце года. Одиннадцать снов утра.
На компасе непогода. Пропеллером флюгера.
В насквозь Айвазовском море не плавать бы – выплывать.
Прекрасен глоток сатори, но больше не наливать –
И так до краев событий: что день, то водоворот,
Где каждый дейтерий-тритий берёт тебя в оборот,
Где встречные столь красивы – не взгляды, а термояд,
Где в фокусе перспективы, и фокусники рулят.
Но снам не безбрежно длиться – окончен ночной контакт,
Вновь кислые мины лица уродуют, как теракт,
Работы – на километры, а времени – на нуле,
И мир однотонным спектром придавливает к земле.
Подстрелен Икар Амуром, до Солнышка не достать –
Хоть грудью на амбразуру, хоть плакать и горевать…
Но может быть нужно это, чтоб вспомнить о чудесах:
Пораниться краем света, пробить горизонт в мозгах,
Украсить делами в шляпах лихой карнавальный полк,
Геройски идти на запах и там отыскать восторг,
Затменьем настольной лампы пожары раздуть в крови,
Замешивать дифирамбы на радости и любви…
Подстрелен Икар Амуром, но падает в небеса,
Он больше не арматура, он сердце и паруса,
Он верит в свою арриву сильнее, чем в жизнь в Москве, –
Не в фокусе перспективы, а в истинном волшебстве!
И Солнца протуберанец, и яркая его жизнь
Сойдутся, как стих и танец, а может, уже сошлись…
Туда, где звучнее эхо, где взлетная полоса
Чудес с переменным смехом… Возможны глаза…
ВНЕ СИСТЕМЫ
Летели звёзды на счастье нам, летели вирусы по больнице –
Полёт полёту не пополам, но я, на разные пав страницы,
Стараюсь всё-таки быть в связи не с обстоятельствами, а с теми,
Кто, услыхав от системы «Si! », ответит чётко: «Я не в системе».
Я вне системы, и мне всё в пень- пердикулярно и параллельно,
Насквозь свободный я вам не тень, чтоб падать преданно и прицельно.
Не то, чтоб против, я просто вне – как в тёмной комнате всё на свете,
Как явь на Яве – не сон во сне, как Баргузину Сарма не ветер.
Забытый всеми, за то, что не свершил всего, чего мог добиться,
Под ламца-дрица тонул в вине, а между прочим уже за тридцать…
Но раньше времени не дойти, – гласит эстетика мирозданья,
И я случайные бью пути, рулеткой меряя расстоянья.
Судьбу поставивши на зеро, не возмущаюсь, что срок не вызрел –
Ведь там, где в тридцать еще везло, всё в тридцать семь обнуляет выстрел,
Поставь на чёрное в чёрный час – мир вдвое к прежнему станет чёрный…
Я вне системы, как Зевс и Марс – последний Зевсу не подчинённый.
Среди друзей бумерангов нет: пославший раз на второй не нужен –
Когда рефрендинги на обед, контрольный выстрел гремит на ужин.
Но даже в полном Улан-Удэ моё мышление позитивно:
Я вне системы, вообще нигде – в противном случае всё противно.
Убили негра, порвали билль, взорвали башни, отмыли баксы,
Но норовили автомобиль остановить перед каждым Марсом.
Ах, светофоры, – смешной каприз, минута отдыха перед стартом…
Я нажимаю на выход из мультимедийной военной карты.
Географически не в себе парю над миром, что жаждет драться,
Глядеть по ящику на ЧП и с удовольствием раздражаться,
Попутно каясь: таков уж свет – куда ни крутишься, смотришь прямо,
Забыв про выход за парапет, от паровоза до параплана,
Где в Рафаэля Пикассо конь, когда в дали бы шагала лошадь,
Где разжигают в груди огонь и разрывают объемом площадь,
Где самолеты летят на юг, чтоб возвратиться назад весною,
Живой и тёплой, как всё вокруг, но невозможной, как остальное…
