Татьяна Вольтская (род. в 1960 г.) , российская поэтесса, журналистка, литературный критик, эссеист. Живёт в г. Санкт-Петербурге. Автор книг: «Стрела», «Тень», «Цикада», «Cicada» (Лондон), «Trostdroppar» (Стокгольм), «Письмо Татьяны», «Из варяг в греки», «Угол Невского и Крещатика», Избранное, «В лёгком огне. Стихи», «Крылатый санитар», «Почти не болит». Лауреат Пушкинской стипендии (Германия), премий журналов "Звезда", «Интерпоэзия». Победитель Волошинского конкурса и конкурса «Заблудившийся трамвай» (Санкт-Петербург).
* * *
Я беспокоюсь – как я выгляжу.
Гороховое платье выглажу,
И усмехнутся зеркала,
Придвинутся ко мне – а дальше как?
А дальше – брови карандашиком
Подрисовать – и все дела.
Упрячем перья мокрой курицы:
Пусть алый рот плывет над улицей,
Как флаг неведомой страны,
Где встречные почти не хмурятся,
И где Феллини и Кустурицей
Все зубы заговорены.
Остыл мой дом, пуста постель моя.
Идешь – в толпе глаза бесцельные
Поблескивают, будто ртуть.
На то и жизнь – чтобы не ладиться.
Волна горохового платьица,
Неси меня куда-нибудь.
Неси меня к друзьям на празднество
Или к врагам – какая разница,
Лишь бы дома качались в ряд
И губы – над волною шелковой:
Лишь, оглянувшись, подошел бы ты
Узнать – зачем они горят.
* * *
Вся эта улица, трамвайный
Стекольный дребезг за окном,
Весь этот город влажный, свайный,
Дождем читаемый с трудом,
И набережных повороты –
Как повороты конских шей
Гранитной в яблоках породы
С проплешинами алкашей,
Чьи отражения качает
Волна, шуршащая: «Пора!»
Весь этот дым из труб, и чаек
Рыдающие тенора,
Вся эта плоская равнина,
Затянутая пеленой,
Весь
тикающий мир – как мина,
Положенная за стеной,
Все барыши его, все башни,
Все полные костями рвы,
Все марши – только сон, объявший
Любовников после любви.
* * *
Будем любить друг друга – и сейчас, и потом, без тел,
Будем любить друг друга, как нам Катулл велел.
Это ведь репетиция – периодами Уитмена,
Перелетными птицами будешь любить меня.
Это ведь черновик – строчкою Веневитинова,
Скорописью кривых веток буду любить тебя.
Будем влетать друг в друга ласточкою, стрижом,
Вологдою, Калугой, двенадцатым этажом,
То холодком по спинам, то солнечным куражом,
Расклеванною рябиной в сквере за гаражом,
Грозы шелковистой кожей, бледным узором ее.
Воздух висит в прихожей, поблескивая, как ружье.
* * *
А знаешь, все-таки спасибо,
Что май, что облако, что ты,
Что горло сжалось и осипло
От налетевшей пустоты,
Что дерево плывет украдкой,
И лучше бы не пить до дна –
Чтоб не кривиться от осадка –
Ни поцелуя, ни вина,
И что не прибрана квартира,
И что в окошке провода,
И что тебе меня хватило,
И что не хватит никогда,
Что из углов повылезали
Все призраки –
как из чащоб,
Что жизнь кончается слезами –
А чем еще?
* * *
И снег вернулся – грязный, серый.
Как зек из дальних лагерей,
Как отсыревший ангел, серой
Обкуренный – скорей, скорей,
Пока начальство отвернулось,
Болтая глупость про весну, -
Сжать руки побледневших улиц,
Обнять кусты, прильнуть к окну,
Затылком чуя взгляды: вот он,
Пришел – какая в нем нужда?
Шурша, как голос в телефоне,
Которого никто не ждал.
