Илья МАХОВ (1993 г.р.)
Студент-биолог. Публиковался в журналах и альманахах «Сибирь», «Поэт года 2012», «Глагол», «Главная тема», «Первоцвет».
ТЫ ДЫШИШЬ
Ты дышишь
Так, как свойственно морям.
В твоих прибоях, северных и южных,
Я слышу: «Ваша боль — вся боль моя»
Скрывать не нужно.
Но в этом мире сбившихся широт,
Где света луч уже несмел и редок,
Ты выбираешь холод и расчёт
Себе во кредо,
Чтобы спастись. От боли и утрат.
От тяги к ним, от лишних встреч с собою.
Не лги себе. Слеза не конденсат.
Любовь не сбои.
И в ровном взгляде – нет, да вспыхнет жизнь.
В словах твоих – размер и плавность вальса.
Мол, чувства – ложь и сердце – механизм,
Как ни старайся -
Ты не машина. Помни и в бреду.
Цени себя. За стойкость и за храбрость,
За своенравие, за ум, за прямоту,
За вкус и … слабость.
За каплю слабости (прости), что на корню
Так рьяно ты стремишься уничтожить,
Из–за которой с чьих–то уст «люблю»
Сорваться может.
Я знаю, как болезненно взрослеть.
Но быть с тобою и легко, и сладко.
Впитайся. Ни на четверть. Ни на треть,
А без остатка
И будь во мне.
Пусть я — всего лишь миг
В твоей Вселенной, в Ньютоновских играх.
Открыта книга. Лучшая из книг.
Я твой эпиграф.
ТЬМА И СОЛНЦЕ
Так и ходишь здесь неприкаянно и сутуло,
где ноги немеют чаще, чем сводит скулы;
так и молчишь,
про себя повторяя: «не́т нас».
Это не всепрощенье, друг мой, а бесхребетность.
Лишь слова́ — всё.
Не верь ни сейчас, ни потом в них,
как в утро, когда ты проснёшься, о ней не вспомнив,
когда к уголкам твоих глаз подберётся наледь.
И не бойся точек, мой друг,
научись их ставить!
Нас учили всегда быть вдумчивее и кротче,
но мир улыбается тем, кто как раз отходчив.
Жизнь тебя разольёт по полу и в узел скрутит —
привыкай собираться обратно, как шарик ртути.
В этом зале, уже пресыщенном и жестоком,
не всегда наступает смерть от удара током;
будь им сам: бейся импульсом сквозь суставы,
локомотивом веди за собой составы,
дефибриллятором в душу впивайся, ибо
никто не подаст тебе руку,
не сподобится на «спасибо».
«У тебя есть ты».
Вот довольствуйся этим кредо,
ведь кто мог бы тебе помочь, тот тебя и предал.
Ещё пара минут, и ты — загрубевший слепок,
однако не каждый, кто твёрд — непременно крепок.
И любой себя уважающий физик скажет:
что алмаз разбивается молотком, и даже
металл можно резать ножом, если это стронций.
Бери себя в руки.
Ты сам себе Тьма и Солнце.
ЛИФТ В ОБЛАКА
Синие кеды. Грязь. По привычке шагаю робко.
Восемь ступеней вверх и налево. Я нажимаю кнопку.
Слышен сроднившийся скрежет стальных артерий —
Лифт в облака. Предо мной открывает двери.
Эта кабина с того момента — моё плацебо.
Да. Не куда–нибудь там. А плавно и прямо в небо.
Не потому, что седьмой этаж и на площадке дымно,
Не потому, что тросы натужные пели гимны.
Всё куда проще: помню, она заходила первой,
Мы закрывали глаза и сливались в слепых маневрах.
Я целовал её. Долго. Стоя спиной к панели.
Створки смыкались. Этаж — на ощупь, и мы летели.
Мне казалось, что путь до неё бесконечно долог,
Как дорога от Пса до Цефея без остановок.
И я видел ночные огни, мегаполисы, автострады,
Рождение солнц и галактик, серебристые звездопады!
Чудился голос диспетчера: “Вы на своей орбите,
Любится до небес — по–космически и любите.”
Стены исписаны, лампа мигает, стою у входа.
Как мы здесь ездили? Всюду окурки последней моды.
Кто–то из здешних набрал “03” и своим сопрано
Вымолвил: “Юношу. В дурку. Странный он.
Очень странный…”
Лифт в облака. И один исход. У подъезда —
машина скорой.
В сердце — она, а в каждом из снов —
её взгляд с укором.
Что остаётся, выйдя навстречу к людям в халатах?
Верить, что только положат с нею в одну палату.
